Лейтмотив моего прошлого поста про Йель в том, что программа World Fellows дает возможности, а их использование всецело зависит от самого участника программы. Вот про это я и хочу довольно подробно рассказать.

Я не пошел и не записался ни на один из курсов. И своему персональному библиотекарю (да, за каждым из World Fellows закреплен один из сотрудников библиотек Йеля, а библиотеки здесь просто фантастические) еще ни разу не писал с просьбой подобрать мне книги. И к консультанту по creative writing тоже пока не ходил (но пойду чуть позже).

Библиотека Стерлинга — крупнейшая из 15 библиотек Йеля — это в буквальном смысле слова храм науки

Почему так? Вообще, сначала, когда вся эта история только затевалась, у меня глаза горели именно от курсов. Надо же: вся сокровищница мирового знания перед ногами — хочешь, иди изучай алгебры Ли, хочешь — древнеперсидский. Есть курс про историю российских спецслужб и их операций, который читает бывшая агент(ка) ФБР, а есть семинар по трактату Санхедрин, который ведет действующий раввин. Но по здравому размышлению я решил, что мне это все не пригодится. (Ну, точнее, может и пригодится — кто знает, как жизнь повернется! — но время точно можно потратить с большей пользой).

Я все-таки по образованию математик, и за один семестр мне профессиональным юристом, экономистом или журналистом не стать. Вот понятно, что коллеге Майклу, юристу из Руанды, очень круто использовать возможность за семестр в Йеле взять пару курсов по международному праву от лучших в мире профессоров в этой сфере, а коллега Пилар, журналист из Испании, ходит на профессиональные семинары на местном журфаке, и очень их хвалит: у них есть база, на которую они с радостью могут добавить что-то ценное за эти четыре месяца, что мы здесь. У меня такого нет — ну то есть я бы с большим удовольствием провел бы семестр в обнимку с алгебрами Ли, но надо уже честно себе признаться: это не то, зачем я сюда ехал.

Вот вам еще немного местной библиотеки

На самом деле, когда я сюда ехал, у меня было в голове две довольно четких идеи относительно того, чему я хочу посвятить семестр.

Первая идея заключалась в том, чтобы немного выдохнуть, переключить внимание и снова обрести способность мыслить стратегически. Полтора года кампании Навального — это были самые интересные полтора года моей жизни, но также и самые напряженные. Оперативное управление нашей системой штабов — 350 сотрудников в 85 городах — в условиях очень ограниченной по времени политической кампании под большим внешним давлением — это интересно, но это прежде всего огромное количество текучки, десятки и сотни кадровых, финансовых, логистических и прочих операционных вопросов каждый день. В этих условиях горизонт планирования вынужденно сужается до недель или месяцев. Это не хорошо и не плохо: просто невозможно иначе. Некогда читать книжки (ну кроме как в спецприемнике!), или думать о каких-то глобальных вещах, некогда рефлексировать — надо просто фигачить. Но из этого состояния обязательно надо вынырнуть.

Четыре месяца относительного спокойствия в ходе йельского семестра должны были в этом помочь. Возможность осмыслить собственный опыт, пообщаться с множеством умных и успешных людей, сравнить свой опыт с их опытом — лучший способ восстановить глобальное видение происходящего, увидеть «большую картинку». Забегая вперед (я про это напишу еще, конечно, отдельный пост), скажу, что, кажется, на этом направлении у меня многое получилось. Даже немного больше, чем планировалось.

В Коннектикуте ожидаются очень напряженные губернаторские выборы

Вторая мысль, с которой я сюда ехал, была связана, конечно же, с промежуточными выборами, midterm election, которые должны состояться 6 ноября. Все конгрессмены США, треть сенаторов, множество губернаторов (включая и губернатора Коннектикута) будут переизбраны в этот день, не говоря уж про десятки тысяч законодателей и чиновников регионального и муниципального уровня. Это абсолютно ключевое событие в политической жизни страны: демократы надеются переломить расклад сил в Сенате, во многих регионах идут очень плотные и упорные губернаторские гонки, в политику вкладываются огромные деньги и волонтерские усилия. Ну и конечно выясняется реальный расклад сил и предпочтений перед началом очередной президентской кампании.

Моя нехитрая идея заключалась в том, чтобы посмотреть на настоящие выборы с близкого расстояния. Просто выбрать какую-то конкурентную кампанию — например, выборы губернатора Коннектикута будут очень боевыми (штат традиционно очень "демократический", что типично для Новой Англии; но последний губернатор-демократ был крайне непопулярным, загнал штат в большие долги и экономический спад и даже не пошел на перевыборы — хотя мог — и республиканцы пытаются использовать это обстоятельство) — и каким-то образом к этой кампании «прицепиться». Да просто хотя бы пойти в чей-то штаб поволонтерить. Посмотреть, как организована полевая работа, агитация, фандрайзинг, ИТ, медийка, дебаты, работа с базами... Вся кампания. Не всегда же у нас будут псевдовыборы, на которых все решается еще на стадии фильтрации списка кандидатов — будут в России, обязательно, снова, и настоящие выборы, на которых побеждать будет тот, кто проведет лучше кампанию и убедит в своей правоте, в своей программе больше избирателей. И тогда, обязательно, мне мой американский опыт пригодится (думал я).

Выяснилось — спасибо Путину или Трампу или им обоим, даже и не знаю, кого больше благодарить — что фигушки. Ты тут не объяснишь, что ты российский оппозиционер. Ты для них просто какой-то чувак из России. Той самой страны, которая вмешивается в американские выборы. Поэтому сама идея, что кто-то из России будет где-то в штабе или около штаба одного из кандидатов представляется в 2018 году (еще три года назад это было, конечно, совсем не так) такой дикой, такой токсичной, связанной с такими рисками для этого кандидата, что о ней очень быстро пришлось забыть.

Пришлось импровизировать. В итоге, мне удалось выстроить систему, когда я раз в неделю обедаю с кем-то из близких к губернаторской кампании республиканцев, и раз в неделю — с кем-то из демократов. Имею возможность задать любые вопросы и получить ответы если не из первых, то, хотя бы, из вторых рук. Немного не то, на что я рассчитывал — но очень много интересного и полезного все равно узнаю. (И про это напишу отдельно тоже).

* * *

В итоге, однако, у меня освободилось не так мало времени, и стало ясно, что нужно придумать что-то еще. Благо, и придумывать-то особо не пришлось: на меня посыпались приглашения. Университеты хотят знать, что происходит в российской политике, из первых рук. И я понял, что в этих приглашениях есть большой смысл.

Правда заключается в том, что Россией никто не занимался примерно 25 лет. То есть ясно, что во времена Холодной войны в США огромные ресурсы вкладывались в «советологию». Потом Холодная война закончилась — и все на этой стороне Атлантики выдохнули с облегчением. Йель, где я нахожусь — ведущая кузница кадров американской дипломатии. Но специальная программа для магистрантов по российской политике здесь была создана только в 2015 году (очевидно, после Крыма и прочих событий). Или вот на прошлой неделе, 9 октября, я выступал в Бостоне, в университете Тафтса; там есть очень престижный факультет международных отношений, самый старый специализированный факультет такого рода в США — и там магистрская программа по России была запущена два года назад.

На практике это означает вот что: что те люди, которые сейчас определяют политику в отношении России в США — это, по большей части, пожилые люди, выросшие и учившиеся во времена Холодной войны, и мыслящие в тех категориях (заметим: про людей, которые определяют политику России в отношении не только США, но и всего мира, можно с уверенностью сказать ровно то же самое), и это очень плохо и грустно. Но хорошая новость в том, что это поколение скоро уйдет, и его заменят молодые ребята — те, которые сейчас учатся. Это значит, что возможность поговорить с ними, рассказать им о России, о тех процессах, которые в нашей стране происходит — это возможность поговорить напрямую с теми людьми, которые будут определять американскую внешнюю политику на российском направлении уже через 5-10 лет. То есть с теми людьми, которым, я абсолютно уверен, предстоит иметь дело с президентом Навальным и трансформацией нашей страны в Прекрасную России будущего. Упускать такую возможность было бы глупо и безответственно — надеюсь, вы со мной согласитесь.

Пока сформировалось вот такое расписание до конца этого семестра:

22 октября — Йель (вот ссылка на мероприятие)
12 ноября — Йель (дискуссия с Аркадием Островским)
27 ноября — Нью-Йорк (Columbia University)
29 ноября — Чикаго (University of Illinois at Chicago)
4 декабря — Принстон
и еще будет, скорее всего, Корнелл (но пока с датой непонятно), и уже было одно выступление в Нью-Йорке и выступление в Бостоне, в Tufts University, о котором я выше упомянул.

Такие дела. Продолжение подробного рассказа про Йель следует.

Такого длинного перерыва в ведении этого блога у меня еще не было никогда, стыдоба. Но это потому что реально все было очень плотно. Сейчас буду понемногу наверстывать упущенное; я же обещал подробно рассказывать о своем семестре в Йеле — вот, буду рассказывать.

Во-первых, надо договориться о терминах. То, что я здесь делаю — называется fellowship, и я пока так и не придумал, как это правильно на русский язык одним словом перевести. Это не «учеба», не «обучение», не «стажировка» — я не получаю никакой степени, не сдаю никаких экзаменов, и, вообще, меня никто ничему не учит. Это, скорее, некое «членство в организации»: весь семестр, с августа по декабрь, в общем и целом посвящен тому, чтобы сделать меня частью «Yale community», сообщества людей, имеющих отношение к Йельскому университету. Для этого мне предоставляются все возможности; как я их использую — это мое дело и моя ответственность. Короче, реально перевести этот простой термин — fellowship — на язык людей, привычных к тому, как устроена университетская жизнь в России, оказывается не таким простым делом. Буду не переводить, а объяснять.

В качестве отправной точки — вот фотография расписания, которое у меня на холодильнике висит:

Как видно, обязательных, регулярных мероприятий у программы совсем немного.

Каждый понедельник — ужин, в котором участвуют все участники программы и приглашенный гость (вчера, например, это был американский архитектор и художник сирийского происхождения Мохаммад Хафез); это неформальный разговор на тему, интересную гостю (разумеется, вчера это была Сирия).

(Тут надо сделать важное отступление: руководитель программы World Fellows, Эмма Скай — один из ведущих в мире экспертов по Ближнему Востоку, и это не может не находить отражения в направлении, которое принимают многие мероприятия программы. Я пока не понял до конца, насколько мне это нравится: ну то есть с одной стороны, это сильно расширяет кругозор, с другой — не могу представить себе, каким образом эти новые опыт и знания смогут мне пригодиться в ближайшие годы. Но так бывает, что ты не знаешь, а оно пригождается!).

Каждую среду — общая утренняя встреча участников программы, и на ней мы рассказываем друг другу о своей работе и своем опыте. Я свой доклад (естественно, про президентскую кампанию Навального) делал первым, теперь расслабленно слушаю коллег. Опыт у всех невероятно разный (от военной службы до работы с детьми, от расследований до политики, от Гаити до Южной Кореи, от Испании до Сомали), и это, пока что, самое интересное из мероприятий программы.

И, наконец, как вы видите в расписании, есть еще некие «семинары по развитию лидерства», это такие довольно традиционные коучинг-сессии от местных Тони Роббинсов (два семинара уже было в августе, во время предварительной ориентации для участников программы, и четыре еще предстоят). Командная работа, работа в маленьких группах, фасилитация, все такое. Пожалуй, это единственное мероприятие программы, которое с некоторой натяжкой можно назвать «учебным»; при всем моем скепсисе к бизнес-тренерам и бизнес-тренингам, эти семинары ведут двое отличных ребят, и они (пока) весьма интересные.

Всё! То есть вот обязательная программа на этом исчерпывается.

А дальше... а дальше: все люди взрослые. Никто никого не тыкает ни во что и не заставляет ничего делать. Но есть тьма возможностей.

Например, ты можешь ходить и слушать любой из 2000+ курсов на любом из факультетов Йеля. (Сдавать зачеты/экзамены и получать оценки, однако, нельзя). Есть видеостудия (оборудование в ней сильно круче, чем в ФБК), и медиаконсультант при ней: ты можешь ходить, записывать всякие видео и получать обратную связь, типа как лучше выступать, работать с жестами и словами и т.п.; есть консультант по текстам — пожалуйста, можешь показывать любые свои заметки и статьи, и она поможет улучшить язык и подскажет, как что лучше делать. И так далее. И, конечно, networking: если ты хочешь пообщаться о чем угодно с кем угодно из Yale community — из студентов, профессоров, выпускников — программа поможет тебе организовать такую встречу. Но как пользоваться этими возможностями (и какими пользоваться) — твое личное дело.

Наконец, каждый из нас в свою очередь обязан внести свой вклад в жизнь университета — организовать и провести за семестр не менее четырех мероприятий (лекций, круглых столов, дебатов — любых) для любой аудитории (хоть открытых для всех желающих, хоть для студентов конкретного курса и направления). Ну и, соответственно, мы можем посещать мероприятия друг друга. (Вот, например, сегодня Ибу привозит на кампус какого-то блокчейн-эксперта, делает с ним круглый стол про демократию и блокчейн — я туда пойду). Весь календарь таких мероприятий лежит здесь, и он довольно плотный. Это для меня — самая интересная часть всей истории.

В следующих сериях:
— как все это финансируется, кто за все платит и, вообще, как устроена программа организационно;
— в каких мероприятиях (и почему) я принимаю участие, и что я делаю; — выборы губернатора Коннектикута — взгляд почти изнутри;
— все 16 World Fellows: кто они и чем круты;
— как устроен университет: студенты, факультеты, колледжи.
Ну а также пишите, конечно, ваши вопросы и пожелания.

У меня сегодня начинается мой семестр в Йеле, на программе Yale World Fellows. Надеюсь, будет интересно. Если будет интересно, то, конечно, мне будет хотеться обо всем подробно рассказывать. В связи с этим естественный вопрос: а вам интересно про это будет читать?

Посты писать? Видеоблог делать? Насколько подробно? Акцент на образовательный контент или на неформальную жизнь? Ну, короче, насыпьте обратной связи. Ну и в комментах на вопросы готов поотвечать.

Это вот Horchow Hall, офис Jackson Institute for Global Affairs, здесь в основном все мероприятия будут

Принимаются поздравления — я прошел отбор на образовательную программу Maurice R. Greenberg World Fellows Program в Йельском университете. Это очень престижная программа, я горжусь очень, что у меня получилось (там был многоступенчатый отбор, на 16 мест участников программы было более 7000 заявлений), и, надеюсь, будет полезно и интересно. Буду, конечно, обо всём подробно писать и рассказывать.

Да, это та же самая программа, в которой принимал участие Алексей Навальный в 2010 году, Святослав Вакарчук в 2015 году, и множество других крутейших людей (полный список здесь), от министра экономики Аргентины до мэра британского Бристоля. Впрочем, это мне интересно про политику прежде всего, но программа не только и не столько про политику — она про управление общественными проектами любого свойства, и, как можно убедиться посмотрев на состав ее участников, политики тут скорее в меньшинстве; зато есть организаторы гуманитарных миссий, журналисты и даже сотрудники аппарата ООН. Солянка весьма сборная, ну так тем интереснее будет обмен опытом.

Одногруппники: https://worldfellows.yale.edu/class/2018

Все, кто видел эту картинку, пошутили про Малахова и Газманова.
Парень, который «Малахов» — это иракский историк Омар Мохаммед, который много лет вынужден был скрывать свое имя, потому что жил в Мосуле во время правления там ИГИЛ и вел блог Mosul Eye, международно признанный как самый надежный источник о том, как, собственно, была устроена внутренняя жизнь в одном из самых закрытых и кровавых режимов современности. Короче говоря, человеку в течение трех лет каждый день за его блог светила секир-башка в самом прямом и непосредственном смысле слова; это вам не спецприемник. Сегодня Омар в Париже открывает выставку предметов искусства из музеев Мосула, которые людям удалось с огромным риском для жизни спасти от ИГИЛ.
А дядька, который «Газманов» — это перуанский политик Хулио Гузман, экономист, бывший вице-премьер правительства Перу, участвовавший в выборах президента страны в 2016 году, но снятый с выборов за «использование нелицензионных шрифтов на сайте кандидата» (да, так умеют не только у нас) за месяц до дня голосования.

Короче говоря, там очень крутые ребята от Гаити и Сьерра-Леоне, до Южной Кореи и Алжира, и это большая честь, оказаться с ними в одной группе; буду стараться не ударить в грязь лицом. Никогда в жизни не участвовал ни в одном проекте, который можно было бы назвать проектом в сфере гуманитарного образования, это будет интересный новый опыт.

Начинается все это в середине августа и продолжается до середины декабря, то есть один осенний семестр; то есть это краткосрочная программа, не магистратура и не аспирантура, но, все равно, надеюсь, поможет привести в порядок мысли. Ожидается, что нам будут читать лекции, мы будем читать лекции, говорить друг с другом о разных общественных проектах. Плюс, ты можешь в течение семестра посещать как слушатель любой из 2000 курсов, которые читаются студентам и аспирантам Йеля.

Образование — это хорошо, это важнейшая ценность. Попробую чему-то научиться полезному (впрочем, до августа еще, конечно, дожить надо).